![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Показательно, кстати. Мы оправдываемся... Мы рассказываем, что не "шмогла". Ну-ну, а давайте с другой стороны посмотрим - какого хера вы, придурки, не связались с "нашими? " Что помешало? Ай, воно как: "восстание было организовано группой офицеров АК и началось по сигналу из Лондона… К восстанию примкнули все патриотически настроенные варшавяне"
Звиняйте, бананив немае:
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
burckina_faso в В. Бушин. Под грузом вранья (они ничему не научились и всё забыли)
Звиняйте, бананив немае:
Оригинал взят у
burckina_faso в В. Бушин. Под грузом вранья (они ничему не научились и всё забыли)Но, известное дело, бывает в военное время и такое положение, когда шпионов и паникёров, трусов и дезертиров закон разрешает расстреливать на месте. Посмотрите хотя бы постановление Государственного комитета обороны "Сим объявляется" за подписью Сталина о введении с 20 октября 1941 года осадного положения в Москве.
"Кажется мне наивной цидулкой то, что пишу…"
О, нет! Многое копошится в душе этого поэта, многое, но только не наивность. Пожалуй, её не было там даже в пятилетнем возрасте. Но скажу ещё о Самойлове. В начале семидесятых в подмосковной Опалихе, что по Рижской дороге, мы были с Давидом соседями по даче, буквально через сквозной заборчик. Он пребывал тогда в очень бодром состоянии духа. После дочки Варвары и сына Петра у него родился второй сын — Павел. А ему было тогда пятьдесят, и звали его в дружеском кругу Дэзик, как упомянул Евтушенко. Вот он на радостях и каламбурил: "Когда будет шестьдесят, тогда будет шесть дэзят". Галина Ивановна, жена, загадочно улыбалась. При знакомстве он первым делом спросил меня: "Вы водку пьёте?". Я не стал лицемерить. Так вот, ничего о восстании в варшавском гетто и о том, как он рвался на берегу Вислы в бой, и как расстреляли его храбрых товарищей, Давид не рассказывал мне. Почему же? Казалось бы, соседствуют два фронтовика, оба выпить не дураки, на даче никто не мешает… А потому не рассказывал, что нечего было, ибо Евтушелло, который ныне старше нас тогдашних на тридцать лет, думаю, лжёт, как впервые напившийся гимназист. Не только СМЕРШ, но и приказ Сталина, и рвущегося в бой Дэзика, и расстрелянных солдат — всё выдумал, всё из головы, всё с языка без костей да ещё на отменных американских шарнирах.( Read more... )
"Кажется мне наивной цидулкой то, что пишу…"
О, нет! Многое копошится в душе этого поэта, многое, но только не наивность. Пожалуй, её не было там даже в пятилетнем возрасте. Но скажу ещё о Самойлове. В начале семидесятых в подмосковной Опалихе, что по Рижской дороге, мы были с Давидом соседями по даче, буквально через сквозной заборчик. Он пребывал тогда в очень бодром состоянии духа. После дочки Варвары и сына Петра у него родился второй сын — Павел. А ему было тогда пятьдесят, и звали его в дружеском кругу Дэзик, как упомянул Евтушенко. Вот он на радостях и каламбурил: "Когда будет шестьдесят, тогда будет шесть дэзят". Галина Ивановна, жена, загадочно улыбалась. При знакомстве он первым делом спросил меня: "Вы водку пьёте?". Я не стал лицемерить. Так вот, ничего о восстании в варшавском гетто и о том, как он рвался на берегу Вислы в бой, и как расстреляли его храбрых товарищей, Давид не рассказывал мне. Почему же? Казалось бы, соседствуют два фронтовика, оба выпить не дураки, на даче никто не мешает… А потому не рассказывал, что нечего было, ибо Евтушелло, который ныне старше нас тогдашних на тридцать лет, думаю, лжёт, как впервые напившийся гимназист. Не только СМЕРШ, но и приказ Сталина, и рвущегося в бой Дэзика, и расстрелянных солдат — всё выдумал, всё из головы, всё с языка без костей да ещё на отменных американских шарнирах.
